Конституционный Суд РФ. Постановления в 2022 году — ППТ
«По делу о проверке конституционности части 11 статьи 155 Жилищного кодекса Российской Федерации, а также пунктов 56(2) и 148(36) Правил предоставления коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домов в связи с жалобой гражданки Т.В. Фирсовой»
«По делу о проверке конституционности примечания к статье 12.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа»
«По делу о проверке конституционности пункта 1.1 статьи 38, пунктов 5 и 17 статьи 63 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», а также пункта 4 части 5 статьи 35 Избирательного кодекса города Москвы в связи с жалобой гражданки Г.М. Вирясовой»
«По делу о проверке конституционности абзаца второго пункта 3 статьи 17 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина С.Г. Шалавина»
«По делу о проверке конституционности абзаца первого части 1 статьи 48 Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» в связи с жалобой граждан Ю.А. Плахтеевой, А.Ю. Савушкиной и А.Ю. Яковлевой»
«По делу о проверке конституционности пункта 37 Правил взимания, исчисления, уплаты и взыскания утилизационного сбора в отношении самоходных машин и (или) прицепов к ним, а также возврата и зачета излишне уплаченных или излишне взысканных сумм этого сбора в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью «Трактородеталь Групп»
«По делу о проверке конституционности пункта 12 статьи 25 Федерального закона «О безопасности дорожного движения» в связи с жалобой гражданина Д.С. Брашкина»
«По делу о проверке конституционности статьи 15.33.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобами гражданки И.И. Пантелеевой»
«По делу о проверке конституционности абзаца двенадцатого пункта 1 статьи 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» в связи с жалобой гражданина А.А. Степаняна»
«По делу о проверке конституционности подпункта «а» пункта 10 Правил установления охранных зон объектов электросетевого хозяйства и особых условий использования земельных участков, расположенных в границах таких зон, в связи с жалобой гражданина В.Б. Колобаева»
«По делу о проверке конституционности подпункта 2 пункта 1 статьи 6, пункта 2.2 статьи 22, пункта 1 статьи 28 Федерального закона «Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации», подпункта 2 пункта 1 статьи 419 Налогового кодекса Российской Федерации, части четвертой статьи 7 Закона Российской Федерации «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, органах принудительного исполнения Российской Федерации, и их семей», частей 2 и 3 статьи 8 и части 18 статьи 15 Федерального закона «О страховых пенсиях» в связи с жалобой гражданина К.В. Воробьева»
«По делу о проверке конституционности подпункта 12 части первой статьи 27 Федерального закона «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию» в связи с жалобой гражданина Республики Сербия М.М. Джурджевича»
«По делу о проверке конституционности пункта 17 части 1 статьи 30 Федерального закона «О страховых пенсиях» и статей 12 и 13 Федерального закона «О специальной оценке условий труда» в связи с жалобой гражданки И.В. Глущенко»
«По делу о проверке конституционности не вступившего в силу международного Договора между Российской Федерацией и Запорожской областью о принятии в Российскую Федерацию Запорожской области и образовании в составе Российской Федерации нового субъекта»
«По делу о проверке конституционности не вступившего в силу международного Договора между Российской Федерацией и Луганской Народной Республикой о принятии в Российскую Федерацию Луганской Народной Республики и образовании в составе Российской Федерации нового субъекта»
«По делу о проверке конституционности не вступившего в силу международного Договора между Российской Федерацией и Донецкой Народной Республикой о принятии в Российскую Федерацию Донецкой Народной Республики и образовании в составе Российской Федерации нового субъекта»
«По делу о проверке конституционности не вступившего в силу международного Договора между Российской Федерацией и Херсонской областью о принятии в Российскую Федерацию Херсонской области и образовании в составе Российской Федерации нового субъекта»
«По делу о проверке конституционности частей первой, второй, пункта 1 части третьей статьи 56 и статьи 74 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами гражданина В.И. Борисова»
«По делу о проверке конституционности части второй статьи 27 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и пункта «в» части первой статьи 78 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В.А. Рудникова»
«По делу о проверке конституционности части 1 статьи 17 Федерального закона «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам», пункта 5 статьи 4 Федерального закона «О личном подсобном хозяйстве» и пункта 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки Е.И. Коровицкой»
«По делу о проверке конституционности пункта 5 части 1 статьи 12 Федерального закона «Об исполнительном производстве» и абзаца второго пункта 1 статьи 47 Налогового кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В.В. Соловьева»
«По делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 1260 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина А.Е. Мамичева»
«По делу о проверке конституционности подпункта «в» пункта 1 статьи 43 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина М.В. Бердникова»
«По делу о проверке конституционности части 1 статьи 4.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобой гражданки О.А. Мельниковой»
«По делу о проверке конституционности части первой статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина А.О. Никитина»
«По делу о проверке конституционности статьи 1102 и подпункта 3 статьи 1109 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина А.В. Ерохина»
«По делу о проверке конституционности положений пункта 3 статьи 213.25 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», абзаца восьмого части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, а также пункта 1 статьи 61 и пункта 1 статьи 80 Семейного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки О.Г. Клепиковой»
«По делу о проверке конституционности части первой статьи 58 Закона Российской Федерации «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, органах принудительного исполнения Российской Федерации, и их семей», а также подпункта 1 пункта 1 статьи 21 и подпункта 2 пункта 1 статьи 22 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина П.М. Понеделкова»
«По делу о проверке конституционности подпункта 3 пункта 2 статьи 256 Налогового кодекса Российской Федерации в связи с запросом Правительства Санкт-Петербурга и жалобой государственного унитарного предприятия «Топливно-энергетический комплекс Санкт-Петербурга»
«По делу о проверке конституционности положений пункта 4 части девятой статьи 20 Федерального закона «О банках и банковской деятельности», статьи 189.91 и пункта 31 статьи 189.96 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданки И.В. Рехиной»
30 актов за 30 лет: главные позиции Конституционного суда
30 октября Конституционному суду исполняется 30 лет. За эти годы он принял множество важных решений, которые повлияли на жизнь всей страны. КС, в частности, запретил выносить смертные приговоры, распространил суд присяжных на женщин и снял произвольные ограничения на информацию в период выборов. А еще он допустил возможность не исполнять решения ЕСПЧ и одобрил внесение поправок в Конституцию. О том как это было — в нашем материале.
Датой создания Конституционного суда принято считать 30 октября 1991 года. В этот день судьи провели свое первое совещание. За 30 лет работы суд принял более 700 постановлений, 91 решение и 3 заключения, а еще вынес более 40 000 определений. Среди всех этих актов мы выбрали 30 самых значимых.
В 1995 году Конституционный суд приравнял детей жертв репрессий, которые жили вместе со своими родителями в местах лишения свободы, в ссылке, на высылке, в спецпоселении, к репрессированным (Постановление от 23.05.1995 №6-П). «Это решение направлено на гуманизацию общественного сознания», — говорит доктор юридических наук Ирина Алебастрова.
Подобную цель, по ее словам, преследует и постановление КС от 1 декабря 1997 года. В нем суд впервые определил чернобыльскую катастрофу как экстраординарную по своим последствиям техногенную аварию XX века, в результате которой были нарушены самые разные права и интересы граждан. Все это, как указал КС, порождает «особый характер отношений между гражданином и государством» и обязанность последнего возместить причиненный вред настолько, насколько это только возможно (Постановление от 01.12.1997 №18-П).
В 2007 году Конституционный суд вынес важное постановление, касающееся страховых выплат семьям, которые потеряли кормильца в результате несчастного случая на работе. Право на такие выплаты, как разъяснил суд, сохраняется даже если правоохранители обнаружат в действиях работника признаки уголовно наказуемого деяния. По крайней мере до тех пор, пока их догадки не подтвердит суд (Постановление от 24.05.2007 №7-П).
Спустя два года КС вынес другое значимое решение по еще одному «семейному» вопросу. На этот раз речь шла о предоставлении отцам (любому другому члену семьи) отпуска по уходу за детьми в случае болезни матери. Раньше, чтобы получить такой отпуск, мать ребенка должна была сначала написать заявление о прекращении своего отпуска, дождаться соответствующего приказа, получить справку, и только потом ее супруг мог обратиться к своему работодателю. КС потребовал максимально упростить эту процедуру (Постановление от 06.02.2009 № 3-П). Указанное решение, по словам Алебастровой, внесло большой вклад в укрепление конституционного принципа равноправия.
Такое же влияние оказало и постановление от 15 декабря 2011 года. В нем Конституционный суд запретил увольнять по инициативе работодателя не только женщин, имеющих детей до трех лет, но и многодетных отцов, у которых есть малолетние дети и которые являются единственными кормильцами в семье (Постановление от 15.12.2011 № 28-П).
Одним из самых обсуждаемых решений КС за 2017 год стало постановление по жалобе Александра Дубовца. В нем суд признал неконституционной ч. 1 ст. 302 ГК в той мере, в которой она разрешает изымать имущество у добросовестного приобретателя по иску органа власти, не попытавшегося за 20 лет зарегистрировать свои права. Судьи указали, что риск ошибки в таком случае несет сам госорган (Постановление от 22.06.2017 № 16-П).
Пожалуй, одно из главных своих политических решений Конституционный суд принял еще на закате XX века. В 1998 году он признал, что президент вправе трижды предлагать Госдуме одну и ту же кандидатуру председателя правительства. Если депутаты ее последовательно отклоняют, то глава государства назначает премьера и распускает Госдуму (Постановление от 11.12.1998 № 28-П). «Такое толкование обесценивает принцип разделения властей, усиливает роль президента в системе органов государственной власти и одновременно принижает роль парламента», — комментирует доцент кафедры конституционного права Российского государственного университета правосудия Ольга Кряжкова.
Еще несколько важных политических решений КС касаются процедуры занятия губернаторской должности. 19 октября 1999 года вступил в силу ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ», который, среди прочего, запретил одному лицу возглавлять субъект более двух сроков подряд. Конституционный суд в своем постановлении от 9 июля 2002 года решил, что это правило начинает действовать только с 19 октября 1999 года и сроки пребывания нужно отсчитывать тоже с этого момента (Постановление от 09.07.2002 № 12-П). Алебастрова оценивает это решение крайне отрицательно. Оно, по словам эксперта, стало первым шагом к обоснованию несменяемости власти в России.
Через три года после этого КС признал конституционной отмену прямых выборов глав субъектов и подтвердил право президента вносить их кандидатуры на рассмотрение регионального парламента (Постановление от 21.12.2005 № 13-П). Это постановление тоже вызывает критику экспертов. Конституционный суд в данном случае продемонстрировал свое согласие с политикой президента и подтвердил усиление его роли и сокращение возможностей реализации избирательных прав граждан, считает Кряжкова.
В начале 2000-х Конституционный суд принял два важных решения, которые так или иначе связаны с выборами. В одном из них судьи постановили, что незаконный отказ в регистрации кандидатов может быть основанием для отмены результатов выборов (Постановление от 15.01.2002 № 1-П). По идее это решение укрепляет гарантии избирательных прав, но, к сожалению, на практике оно не работает, замечает Алебастрова.
Другое постановление касается агитации. В 2003 году КС признал неконституционным положение, согласно которому агитацией в период предвыборной кампании признавались «иные действия», имеющие целью побудить или побуждающие избирателей голосовать определенным образом. Суд посчитал, что этот пункт «допускает расширительное толкование понятия и видов запрещенной агитации и тем самым не исключает произвольное применение данной нормы» (Постановление от 30.10.2003 № 15-П).
За историю своего существования Конституционный суд принял по меньшей мере три важных постановления, затрагивающих свободу собраний. В 2012 году он защитил организаторов митингов, разъяснив, что простое несоответствие реального числа участников акции заявленной численности не может быть основанием для привлечения инициаторов к ответственности (Постановление от 18.05.2012 № 12-П).
Почти через полгода суд принял еще одно обширное постановление на эту тему. Но в отличие от предыдущего оно, скорее, направлено на сворачивание пространства свободы собраний в стране, считает Кряжкова. С одной стороны, суд предписал законодателю изменить порядок назначения штрафов за нарушение правил проведения общественных мероприятий. Он подчеркнул, что действующее законодательство не позволяет назначить наказание ниже минимального, что нарушает принцип справедливого и соразмерного наказания. А с другой — суд подтвердил и процедуру согласования публичных мероприятий, и запрет быть организатором акций для лиц, которые два и более раза привлекались к административной ответственности за нарушения на митингах, и многие другие ограничения (Постановление от 14.02.2013 № 4-П).
Несколькими годами позже КС также оценил возможность привлечения к уголовной ответственности за неоднократное нарушение порядка проведения митингов. Он признал ст. 212.1 УК, которая предусматривает такую возможность, конституционной, но разъяснил, что для ее применения вред или угроза вреда должны быть реальными, а для лишения свободы — еще и существенными (Постановление от 10.02.2017 № 2-П). Несмотря на кажущуюся либеральность такого подхода, Кряжкова все равно оценивает его отрицательно. Главная проблема, по ее словам, заключается в том, что КС вообще допустил существования такого состава в УК. «А все реплики суда, которые якобы направлены на совершенствование правоприменительной практики, размыты и лишь создают видимость защиты свободы собраний и свободы от неправомерного уголовного преследования. Практика привлечения к уголовной ответственности по ст. 212.1 УК продолжается и расширяется», — подчеркивает эксперт.
Еще одно постановление, которое касается актуального на сегодняшний день вопроса, КС принял в 2014 году. Тогда суд допустил существование статуса «иностранный агент», отказавшись признавать его «негативной оценкой» (Постановление от 08.04.2014 № 10-П). «Последствия этого мы наблюдаем сейчас более чем отчетливо», — замечает Кряжкова.
В 2014 году КС принял одно из важнейших своих постановлений, которое во многом повлияло на дальнейшую политическую обстановку в России и мире. Тогда он признал конституционным еще не вступивший в силу международный договор о присоединении Крыма. Это решение суд принял за три часа без назначения судьи-докладчика, без заключений экспертов и предварительных слушаний (Постановление от 19.03.2014 № 6-П). И Алебастрова, и Кряжкова отзываются об указанном постановлении резко отрицательно. «Конституционный суд упустил исторический шанс защитить суверенитет и территориальную целостность «слабой» стороны международных отношений, а также предотвратить нарушение принципов и норм международного права», — утверждает Алебастрова.
Спустя четыре года после этого КС оценил еще один вопрос, касающийся границ, но уже внутренних. В 2018 году он признал, что закон Ингушетии об установлении границы с Чечней и подписанное главами республик соглашение об этом не противоречат Конституции (Постановление от 06.12.2018 № 44-П). В данном случае суд обесценил решение Конституционного суда Ингушетии, который ранее признал закон республики не соответствующим ее Конституции, хотя в полномочия КС оценка решений конституционных (уставных) судов субъектов не входит, замечает Кряжкова. По некоторым оценкам, этот случай повлиял на дальнейшее упразднение уставных судов, добавляет эксперт.
В марте 2020 года Конституционный суд принял третье в своей истории заключение. Поводом стал запрос президента, который попросил суд оценить законность поправок к Конституции.
КС проанализировал как содержание поправок — «обнуление» президентских сроков, расширение полномочий главы государства, правопреемство России по отношению к СССР и многое другое, так и порядок их принятия (вступление в силу только после одобрения на общероссийском голосовании). В итоге суд пришел к выводу, что ни первое, ни второе не противоречит Основному закону (Заключение от 16.03.2020 № 1-З).
Это заключение, по словам Кряжковой, имеет большое политическое значение и ярко демонстрирует роль КС, который поддерживает спорные с точки зрения конституционализма властные решения. Суд нарушил Конституцию в этом заключении многократно, считает доктор юридических наук Ирина Алебастрова: начиная с того, что признал запрос президента допустимым, заканчивая тем, что допустил нарушение основ конституционного строя. Речь идет о разделении властей, светском характере государства, идеологическом многообразии, поясняет она.
В 1996 году Конституционный суд принял важное постановление, в котором признал, что товарищества, АО и ООО являются объединениями граждан и, следовательно, обладают правом на обращение в КС (Постановление от 24.10.1996 № 17-П). Это решение, по мнению Алебастровой, нацелено на укрепление гарантии права на судебную защиту.
Это же справедливо и для другого постановления, которое КС принял несколькими годами позже. В 1999 году суд разрешил обжаловать решения судов по делам об административных правонарушениях. До этого акты первой инстанции по таким делам обжалованию не подлежали (Постановление от 28.05.1999 № 9-П).
Спустя год после этого Конституционный суд запретил судам выполнять функции обвинения и возбуждать уголовные дела (Постановление от 14.01.2000 № 1-П). А еще через девять лет он также пресек практику признания граждан недееспособными без их участия на основании одной лишь судебно-психиатрической экспертизы (Постановление от 27.02.2009 № 4-П).
Другое важное постановление на «судебную» тему касается возмещения государством вреда, причиненного неправомерными действиями судей по гражданским делам. КС признал за пострадавшими право на компенсацию не только когда речь идет о вынесении незаконного решения, но и когда речь идет о процессуальных нарушениях, например волоките. Если в первом случае вина судьи должна быть подтверждена приговором, то во втором ее может подтвердить и иной судебный акт (Постановление от 25.01.2001 № 1-П).
Пожалуй, одно из самых значимых постановлений на «адвокатскую» тему Конституционный суд принял в июне 2000 года. Тогда он признал, что каждый человек с момента его фактического задержания имеет право воспользоваться услугами адвоката. До этого считалось, что такое право возникает у лица только с момента официального объявления ему протокола задержания либо постановления о заключении под стражу до предъявления обвинения (Постановление от 27.06.2000 № 11-П). О самых важных «адвокатских» решениях Конституционного суда читайте в материале Законный обыск и допрос присяжных: что дал адвокатам Конституционный суд.
В 1999 году Конституционный суд запретил выносить смертные приговоры до повсеместного рассмотрения дел судом присяжных (Постановление от 02.02.1999 № 3-П). А в 2010 году он признал невозможность назначения смертной казни даже после введения суда присяжных в Чечне, последнем регионе, где они должны были появиться (Определение от 19.11.2009 № 1344-О-Р).
В 2016 году суд принял еще одно важное постановление, которое уже непосредственно связано с судом присяжных. В нем КС признал, что право на такой суд должно быть не только у мужчин, но и у женщин. Тогда присяжные заседали только в судах регионального уровня. Те по первой инстанции рассматривают преступления, за которые грозит пожизненное лишение свободы. Поскольку этот вид наказания нельзя назначать женщинам, их дела не попадали к присяжным. Конституционный суд предписал это исправить (Постановление от 25.02.2016 № 6-П).
В 2005 году Конституционный суд высказался насчет взыскания налогов за пределами срока давности. Он разъяснил, что подобное взыскание возможно «в случае воспрепятствования налогоплательщиком осуществлению налогового контроля» (Постановление от 14.07.2005 № 9-П). Решение КС в дальнейшем позволило судам взыскать с ЮКОСа 38,7 млрд руб. С этим в сентябре 2011 года не согласился ЕСПЧ, а в июле 2014-го он обязал Россию выплатить бывшим акционерам компании €1,86 млрд компенсации.
Через год после этого решения ЕСПЧ Конституционный суд постановил, что решения Страсбургского суда должны исполняться с учетом верховенства Конституции. Себя же КС наделил полномочиями по запросу президента, правительства и других госорганов оценивать исполнимость таких решений (Постановление от 14.07.2015 № 21-П). Еще через два года суд признал невозможным исполнение решения ЕСПЧ о выплате €1,86 млрд акционерам ЮКОСа (Постановление от 19.01.2017 № 1-П).
О Постановлении КС РФ №48-П от 26.11.2020
«Дубиной» конституционного правосудия по проблеме цивилистики?
Александр Латыев – о том, кем должен решаться вопрос о приобретении права собственности по давности владения.
2 декабря «Адвокатская газета» опубликовала новость о Постановлении Конституционного Суда РФ от 26 ноября 2020 г. №48-П, в котором Суд оценил, можно ли стать собственником в силу приобретательной давности, если имущество получено по сделке, не имеющей правовых последствий.
Вопрос об условиях приобретения права собственности по давности владения является, на мой взгляд, сугубо политико-правовым и не имеет конституционно-правовых оснований. Может ли право собственности приобретаться по давности, и если да, то при каких условиях, – должен решать законодатель, а также суды в ходе толкования законодательных указаний по этому поводу, но не Конституционный Суд. В Конституции РФ на этот счет нет никаких положений, да, пожалуй, и не должно быть – слишком частный это вопрос для столь высокого уровня регулирования.
Законодатель, в свою очередь, может предусмотреть разные условия приобретательной давности (в том числе добросовестность), а может и вовсе не вводить их (например, в русском дореволюционном праве для приобретения имущества по давности не требовалась добросовестность, что, впрочем, критиковали ученые того времени) либо установить разные сроки для добросовестных и недобросовестных владельцев: для первых короче, для вторых длиннее (такое решение, например, было предложено в проекте Гражданского уложения Российской империи, разрабатывавшемся в начале ХХ века). Законодатель может определить также необходимость сохранения добросовестности в течение всего срока давностного владения или ограничиться лишь необходимостью добросовестного приобретения, повторяя за древними римлянами, что mala fides superveniens non nocet (последующая недобросовестность не вредит). Наконец, он может ввести разные критерии добросовестности для приобретения по давности и, например, – для защиты добросовестного приобретателя от иска собственника.
Норма п. 1 ст. 234 ГК РФ, ставшая предметом рассмотрения Конституционного Суда по данному делу, содержит, казалось бы, классический набор требований для приобретения права собственности по давности: открытое, непрерывное, добросовестное владение имуществом как своим собственным в течение определенного срока. Однако за четверть века с момента принятия ГК выяснилось, что практически каждое из этих требований может вызывать вопросы. Законодатель не объяснил, в частности, какое владение считать открытым, в каких случаях оно прерывается, как понимать слова «как своим собственным». Даже в части срока владения возникают сложности, поскольку порой неясно, с какого момента его отсчитывать. Нет определенности в понимании того, что такое добросовестное владение применительно к приобретательной давности.
По идее, формирование представления о столь фундаментальных правовых понятиях – задача правовой доктрины, при единодушии которой по определенному вопросу, неизменно «вкладываемому» в головы будущих юристов на студенческой скамье, не возникает даже необходимости раскрывать такие явления в законе. Однако отечественная гражданско-правовая доктрина, надо признать, эту миссию, к сожалению, провалила: при изучении работ, написанных до 2010 г. (т.е. до принятия Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. №10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», далее – Постановление Пленумов №10/22), можно обнаружить разнообразие подходов. В одних случаях добросовестность владения для целей приобретательной давности отождествлялась с определением добросовестного приобретения (п. 1 ст. 302 ГК РФ) как в содержательном плане (добросовестный – это тот, кто «не знал и не должен был знать, что не стал собственником»), так и в темпоральном (добросовестность должна устанавливаться только на момент приобретения владения, последующее появление у владельца информации о пороке его титула уже не влияет на его квалификацию как добросовестного).
Например, я обосновывал такой вывод в кандидатской диссертации, защищенной в 2004 году, а еще ранее – излагал в своей первой публикации в научном журнале в 2001 году. Другие – весьма заслуженные – авторы отстаивали позицию о том, что критерии добросовестности давностного владельца не совпадают с критериями добросовестности, необходимой для защиты от виндикации, либо в содержательном плане, либо в темпоральном, а то и в обоих сразу.
Когда доктрина не формирует общего представления, а необходимость в нем есть, за толкование воли законодателя берется судебная практика. Основным актом, истолковавшим условия приобретения права собственности по давности, стало Постановление Пленумов №10/22 – а именно его п. 15. В нем добросовестность для целей приобретательной давности была определена так же, как в п. 1 ст. 302 ГК для виндикации: «давностное владение является добросовестным, если лицо, получая владение, не знало и не должно было знать об отсутствии основания возникновения у него права собственности».
Именно это толкование, по сути, и обсуждал КС в рассматриваемом деле, указав, что таким образом добросовестность для целей приобретательной давности понимать нельзя. Замечу, что в практике Верховного Суда отступление от установленного в Постановлении Пленумов №10/22 достаточно жесткого определения добросовестного владения при применении ст. 234 ГК уже наблюдалось. В частности, Конституционный Суд в п. 3.1 обсуждаемого постановления сослался на определения Коллегии по гражданским делам ВС от 27 января 2015 г. №127-КГ14-9, от 20 марта 2018 г. №5-КГ18-3, от 17 сентября 2019 г. №78-КГ19-29, от 22 октября 2019 г. №4-КГ19-55, от 2 июня 2020 г. №4-КГ20-16.
Впрочем, первое из приведенных определений, на мой взгляд, не очень показательно, так как в значительной степени связано с применением права Украины на территории Крыма до 2014 года. Три последующих (с 2018 по 2019 год) касаются признания приобретения по давности очень специфического объекта – доли в праве общей собственности на жилой дом. И лишь последнее по фабуле схоже с делом Виктора Волкова, по чьей жалобе вынесено комментируемое постановление. Как следует из его описательной части, заявителю не удалось «пробиться» через «кассационный фильтр» ВС, поэтому он решил пойти другим путем – оспорить конституционность п. 1 ст. 234 ГК в толковании, данном ей п. 15 Постановления Пленумов №10/22.
Почему происходило размывание жесткого подхода, закрепленного в Постановлении Пленумов №10/22, ведь приведенные в нем разъяснения полностью соответствовали ГК и позволяли рассматривать приобретательную давность как институт, дополняющий защиту добросовестного приобретателя по ст. 302 ГК, когда она не срабатывала, – например, если приобретенное имущество было похищено у прежнего собственника или получено добросовестным приобретателем безвозмездно? Даже у добросовестного приобретателя в таком случае право собственности не появляется сразу же, но может возникнуть по истечении срока приобретательной давности. То есть отсутствие некоторых критериев ст. 302 ГК восполнялось истечением давности.
Но далеко не всегда случаи, когда давность необходима, ограничиваются такими ситуациями. В частности, о ней вспоминают, когда лицо, ссылающееся на давность, должно было знать, что право у него не возникло, поскольку не были выполнены установленные законом требования (например, о регистрации права). Субъективная добросовестность в традиционном понимании, указанном в п. 1 ст. 302 ГК, всегда связана с некоторым заблуждением лица о фактах, но не о нормах права. Как прекрасно, на мой взгляд, было сформулировано в Своде законов Российской империи: «Никто не может отговариваться неведением закона, когда он был обнародован установленным порядком» (ст. 62 т. I).
Наиболее показательно это проявилось в деле Ольги Филипповой (Определение ВС от 2 июня 2020 г. №4-КГ20-16), которая, заключив договор о приобретении земельного участка, вступила во владение им, не зарегистрировав переход права собственности. В данном случае речь шла не о незнании факта (заявитель жалобы в ВС знала, что регистрация не произведена), а о заблуждении в праве: представление о том, что право приобретено и без госрегистрации, которое традиционным пониманием добросовестности во внимание не принимается. По прошествии многих лет спокойного владения участком отказать заявительнице жалобы в признании за ней права собственности, как посчитал ВС, было бы несправедливо. Так же и в деле Волкова КС отметил, что на его участок никто не претендовал.
Приобретательная давность помимо дополнения института добросовестного приобретения может иметь и иное обоснование – возвращение в нормальный оборот «задавненного» имущества, даже если его владелец должен был знать о неправомерности приобретения, но это было давно и подлинный управомоченный утратил интерес к имуществу либо не может вернуть его себе, в том числе по истечении срока исковой давности. Это может касаться не только земельных участков, но и многочисленных объектов недвижимости, существующих со времен СССР, права на которые никак не оформлены и в обычном порядке, за неимением документов, не могут быть оформлены, но принадлежность их никто не оспаривает. Сколько таких объектов разбросаны по заводским площадкам России!
В то же время нельзя утверждать, что это обстоятельство игнорировалось законодателем: например, в проекте реформы вещного права предлагается отказаться от требования добросовестности при приобретении по давности, однако, поскольку реформа оказалась «отодвинута в долгий ящик», также нельзя констатировать, что действующее законодательство ею «вдохновлено».
На это же соображение, равно как и на необходимость защитить лицо, спокойно владеющее имуществом в течение длительного времени, сослался КС в рассматриваемом постановлении. Однако каким образом он нашел обоснование ему в тексте Конституции, непонятно. Возможно, в данном случае мы имеем дело с очередным случаем решения сугубо цивилистической проблемы, в идеале подлежащей разрешению законодателем, а в крайнем случае – судебной практикой, с помощью «дубины» конституционного правосудия: подобно тому, как было сделано в постановлениях от 21 апреля 2003 г. № 6-П или от 22 июня 2017 г. №16-П.
Источник: заметка Александра Латыева, INTELLECT, в «Адвокатской газете» и на сайте Zakon.ru
